Сызранский священник, рискуя жизнью, спас тонущего человека

Иерей Николай Гордеев, настоятель храма в честь Николая Чудотворца из села Печерское Сызранского района Самарской области, спас тонущего в ледяной воде рыбака, хотя и сам при этом мог погибнуть. 
Это произошло еще в 2014 году, но отец Николай не рассказывал никому об этом. 

«Все случилось в первый день Рождественского поста, — уточнил отец Николай. — Я с детства люблю рыбалку — с удочкой, со спиннингом, — и люблю зимнюю рыбалку. Тем более что ведь и Апостолы были рыбаками, так что рыбная ловля — занятие благословенное. К слову, человека, которого мне пришлось спасать, тоже зовут апостольским именем — Петр. Вот только Апостол Петр пошел по воде к Господу — да и то, испугавшись по маловерию, стал тонуть. Здесь же было совершенно иное: человеческая безпечность, самонадеянность чуть не привела к трагедии. А с духовной точки зрения — это было самое настоящее искушение. 

Друзья увидели, что Петр идет на самое опасное место, кричали ему: не ходи туда, там опасно, там родники! Над бьющей с силой ключевой водой ледяная корка долго не образуется, и в этом месте она намного тоньше, чем поодаль. И даже на взгляд было хорошо видно, что лед слишком тонок. Но Петр понадеялся на собственные силы и ступил на тонкий лед. 

Все обходили это опасное место — кто справа, кто слева. А он решил срезать дорогу и пошел напрямик — думал, так быстрее. И метрах в 100-150 от берега провалился под лед. Глубина реки там большая, метров десять. А я в это время возвращался с рыбалки, обходил тонкий лед справа. Еще племянник со мной был — тоже Николай. Слышим — позади затрещал лед. Я обернулся — и вижу, как пожилой рыбак, провалившись, потихоньку начал погружаться в воду. Благо, не утонул сразу, а стал ломать тонкий лед, пытаясь выбраться из ледяной воды. 

Лед крошился и ломался под его тяжестью, и несколько попыток, которые он предпринял, стараясь спастись, оказались безрезультатными. 

Я понимал, что еще немного, и он просто выбьется из сил и утонет. Хотя были случаи, когда сам человек выбирался из полыньи, но это если у него при себе были специальные средства, например, спасательные гвозди или шипы — не знаю уж, как они правильно называются. 

У Петра все это было, но только лежало в ящике, который сразу же вместе с буром провалился под лед и ушел на дно. Вдобавок на спине у рыбака был рюкзак, который сразу намок и стал тянуть вниз. Сапоги тоже наполнились водой и отяжелели. 

Медлить было нельзя, и я решил выручать бедолагу. Быстро пробурил небольшую лунку, чтобы проверить толщину льда. Лед был тонкий, ненадежный, по нему нельзя было сделать и шага, и я опустился на коленочки, пополз к тонущему рыбаку. Полз — и кричал, подбадривая его: «Держись, мы тебя вытащим!» 

Неподалеку были и другие рыбаки, друзья Петра, но никто не решался подойти, некоторые из них мне кричали: «Куда ты — не ходи, сам провалишься!» Да, была большая опасность самому тоже угодить под лед, а двоих тогда бы уж точно никто не вытащил. 

Петра я до этого случая не знал (и сейчас даже его фамилии не знаю), но раздумывать не было времени. Изловчившись, я кинул рыбаку спасательные гвозди, и он вцепился в лед, удерживаясь на поверхности. 
— Давай, карабкайся на лед и ползи! — крикнул ему. 
Он с трудом прохрипел: 
— Не могу, сапоги тянут вниз!… 

Один сапог он все-таки смог скинуть с ноги, и сапог ушел на дно. У меня была веревка длиной девять метров, я ее всегда беру с собой на рыбалку. Кинул ее тонущему, но добросить не получалось, потому что веревка слишком легкая. Тогда я привязал к ней свой бур. Но слишком поспешил, и наскоро завязанный узел развязался. Бур сорвался с веревки и остался на льду рядом с Петром. 

Друг Петра Виктор Шмидт (его фамилию я потом узнал) стоял недалеко от меня на прочном, а я на тонком трескучем льду. Оправившись от растерянности, Виктор бросил мне свою веревку и подсказал, чтобы я связал ее с моей. И отдал свой бур, который я привязал уже надежно. 

После нескольких неудачных бросков бур упал рядом с Петром, и он из последних сил уцепился за веревку. Я был в восьми-девяти метрах от него. Потянул за веревку, под тяжестью тела рыбака лед затрещал еще сильнее. Я пополз к берегу, не выпуская из рук веревку. 

Тут и Виктор наконец стал вместе со мной тянуть своего друга. Вдвоем с ним мы вытащили Петра на берег. Идти он не мог — и даже говорить не мог, дрожал от холода. Друзья посадили его на санки и подвезли к машине, переодели в сухую одежду и по моему совету отвезли в больницу Междуреченска. 

Спасибо врачам — они сразу сбежались, стали растирать его посиневшие от холода ноги и тело, оказывать первую помощь. К счастью, ничего страшного не произошло, не было обморожения и признаков сильной простуды. Петра напоили чаем, дали корвалол, сделали укол кордиамина. Затем на «скорой помощи» отправили в Октябрьск. Врачи октябрьской больницы в свою очередь осмотрели его и отпустили домой. И только в субботу, на второй день после спасения, у него была повышенная температура. 

Между прочим, в субботу был его день рождения, 29 ноября Петру исполнилось 58 лет! Через три дня Петр позвонил мне с нового телефона (старый, наверно, у него утонул… ) и поблагодарил за спасение, пригласил на чай. Но как же идти в гости без подарка, да еще и к дважды имениннику — ведь день спасения от казавшейся неминуемой гибели приравнивается ко второму рождению! И я подарил Петру икону Ангела Хранителя. 

Так получилось, что как раз в тот день, когда мне пришлось спасать человека, я не один, а два раза в утреннем правиле прочитал молитву Ангелу Хранителю. Было какое-то смутное чувство тревоги, и я решил: это из-за того, что на реку со мной едет юный племянник, вот и надо помолиться не только о себе, но и о нем. Но оказалось, что помощь Божия, помощь Ангела Хранителя понадобилась не Николаю, а другому человеку… 

Чувство радости и Божией благодати не угасало в моей душе несколько дней, и Литургию в субботу я служил с таким чувством, как на Пасху. В душе была Пасха! И я благодарил Бога за то, что Он сподобил меня помочь человеку спастись от гибели. Петр не был мне ни другом, ни прихожанином — да и вообще в церковь не ходил. 

Уже сидя у него дома, за чашкой чая я спросил Петра: 
— Зачем же ты пошел туда, видно ведь было — лед тонкий?
Он честно ответил: 
— Бес попутал… 

В том ведь и беда, что до этого Петр жил, не задумываясь о духовных вопросах. Сам он работал охранником на знаменитом Александровском мосту в Октябрьске, сейчас на пенсии. Сильный и крепкий, привык надеяться только на свои силы, не понимая, что такая самонадеянность — от гордости. 

Человек нецерковный подвержен грехам, порокам, и даже не замечает того, как они тянут его не туда, куда нужно. 

Петр пообещал мне, что сходит в церковь и поставит свечу, поблагодарит Бога за спасение. И хорошо бы, чтобы только свечкой дело не ограничилось. Но это не так просто. Надо, чтобы сам человек увидел, что вне Церкви нет спасения, сам пошел к Богу. Я уже вписал раба Божьего Петра в свой скромный синодик, буду за него молиться…». 

Источник