Руководитель фонда "Руспомощь": "Кто-то должен заниматься непрестижными вещами"

Несколько лет назад Василий Александров возглавил фонд «РУСПОМОЩЬ».
Всё произошло неожиданно и началось с поездки в охваченный войной Донбасс. Сейчас его фонд занимается различными направлениями и помогает многим людям.

— Расскажите, как у вас возникла идея создать фонд?

— Всё началось с волонтерства. Большое впечатление на меня произвела поездка в 2014 году в военный Луганск. Я поехал туда на своей машине и увидел горе людей, дымящиеся избы, танки и начал, как волонтёр, помогать им. И по мере деятельности приходили новые люди, появлялись новые возможности, расширялось коммуникационное, информационное пространство.

Я стал видеть беды людей, мимо которых раньше проходил, и остановиться было уже невозможно. Я не пытался останавливаться, просто решал задачи в оперативном режиме. Когда я возглавил фонд, я стал задумываться о своей внутренней мотивации. Я понял, что каждый на своём месте должен делать то, что меняет мир к лучшему.

— Что-то изменилось в вашем подходе с момента создания фонда?

— Благотворительные фонды являются, прежде всего, операторами благотворительности и проводниками. Главная задача фонда — направить благотворителя, который хочет помочь – на конкретную помощь нуждающимся людям.

Фонд образовался в 2016 году при поддержке «Землячества Донбассовцев». По мере развития начали формироваться программы и идеология фонда, мы начали понимать, что нельзя ограничиваться только жителями ДНР, так как людские беды не имеют границ. Таким образом, сформировалась основная программа фонда — скорой социальной помощи обездоленным и нуждающимся людям.

Мы начали сотрудничать с другими организациями, которые занимаются помощью людям и выяснили, что существует общее волонтерское пространство, в котором происходит взаимообмен. Мы идём своим путём, но при этом понимаем, что без содружества и без взаимной поддержки тяжело.

Кто прошёл определённый путь, может посоветовать, подсказать, помочь преодолеть. Я заметил еще одну особенность: когда ты отдаешь, то невероятным образом приходят новые ресурсы.

Сосуд благотворительности никогда не бывает пустым, всё время идёт пополнение. Конечно, иногда бывают просьбы, которые невозможно исполнить в силу ограниченности финансов, но когда ищешь возможности, они находятся.

— Вы всем стихийно помогаете, или у вас есть категории людей, которым вы, прежде всего, помогаете? И как вы определяете, кому нужна помощь?

— Сейчас уже сформировались направления. Например с «Землячеством Донбассовцев» мы делаем программу «Земляки». Это помощь людям, которые живут на территории республик Донбасса в наиболее сложных социальных условиях. Мы берём самые необеспеченные категории населения и помогаем.

Также мы поддерживаем школы, творческие коллективы, монастырские общины, приюты. С монастырями у нас происходит взаимообмен: мы закрываем их нужды, а они наши. Помогаем приюту «Добрый самарянин» при храме Воскресения Христово в Кожино, социальному приюту при Страстном храме в деревне Артёмово, Дому трудолюбия «Ной». У нас появился контакт с одним из агрохозяйств, с которым также происходит взаимообмен, и когда мы просим, они отправляют овощи в то же Кожино.

На основе сотрудничества с фондом «Купола», руководителем которого является Сергей Мельник, я понял, что нужен более тщательный подход к раздаче помощи. Часто бывает, что многодетные семьи приезжают на таких дорогих машинах, что понимаешь: для них это просто «халява».

Помощь должна доставаться тем, кому она нужна. И мы над этим работаем, осуществляем внутренний мониторинг. Фонд в «никуда» не помогает, это дорогое удовольствие, а вот действительно нуждающимся людям мы способны помочь.

— Сейчас вы довольно часто отправляете помощь на Донбасс...

— Да, отправляем. Получили, собрали, отправили. Графика нет, подстраиваемся под совместный, с другими гуманитарщиками транспорт. Что касается других направлений фонда, они для нас не менее важные.

Сейчас на опыте посещения коррекционных детских домов мы поняли, что во многих из них – есть «закормленность» зрелищами: детей возят в театры, цирки, дарят подарки от спонсоров. Спонсорам проще одарить детей, галочку поставить и всё. Конечно, это важно, но воспитывает у детей иждивенчество. Они привыкают к этому.

Поэтому мы решили помогать детдомовским ремесленным производствам. Швейной мастерской в Калужской области мы предоставили ткани, нитки, всевозможные материалы. В Рязани для подопечного интерната, где дети с синдромом Дауна производят шикарные гончарные вещи из глины, мы начали собирать деньги на печь. Она недешевая, но уверены, что получится.

И в связи с этим у нас появился новый проект. Совместно с партнерами и правительством рязанской области мы провели рабочий стол по теме социальной адаптации детей из коррекционных детских домов в городе Рязани и презентовали этот проект. Назвали мы эту программу «Дадим детям ремесло».

Важная часть программы работа с преподавателями. Для них мы проводим выездные мастер-классы и обучающие семинары. Сейчас с этой программой мы пытаемся выйти на новый уровень, но без системного финансирования это очень трудно. Порой я сам удивляюсь, каким образом мы выживаем, но, так или иначе, у нас есть целеустремленная команда.

— А как относиться к тому, что многие не верят фондам?

— В этой сфере много злоупотреблений, да внутри этого сообщества между людьми существует недопонимание друг друга. Многие ищут «соринку в глазу другого», не замечая «бревна в своем глазу». Искренне говорю, что абсолютно не у всех присутствует корысть.

— Хорошими делами прославиться нельзя… 

— Я говорю не о людях, а о благотворительной сфере. В нашей стране еще многое предстоит сделать для того, чтобы у людей изменилось отношение к фондам. Я чувствую, что в этой сфере присутствует элемент неискренности.

Я наблюдал, как проходят мероприятия по Году добровольца в России, и увидел неискренность. Возможно, это следствие испорченности нашего современного мира, когда публичность преследует какие-то другие цели. Моя мотивация проста – шаг за шагом помогать людям, и если я делаю правильные вещи, Господь приведёт меня туда, куда нужно. Вот вся моя мотивация.

— За два года существования фонда у вас были разные трудности и проблемы, многие выгорают на этом нелёгком пути, а что вас поддерживает? 

— Целеполагание. До этого у меня было размытое представление о благотворительности, я выполнял одну задачу, приходила другая, и так каждый день. С тех пор, как я стал директором фонда, у меня появилось понимание, что и как делать: как найти необходимое финансирования, которое нужно для работы команды.

Я пришёл в небогатый фонд, с абсолютно пустыми счетами, неясными перспективами. Люди с надеждой смотрят на меня. Для того, чтобы заниматься благотворительностью нужны силы, средства и команда. Только это может помочь перейти на качественно иной уровень.

Я сейчас как раз и стремлюсь к тому, чтобы полноценно работать, а не создавать видимость. Не в режиме латания дыр, а в режиме целенаправленной и целевой работы. Ведь если не заботиться о своей команде, не стимулировать людей, то мое целеполагание и устремления будут бесполезными.

Каждый на своем месте должен делать богоугодные вещи, как минимум, не разрушать. К сожалению, многие люди живут по принципу – все так делают. Надо менять это отношение.

— Это сложное дело…

— Нужно не доказывать всему миру, что он живёт неправильно. Люди такие, какие есть, но они способны учиться на примерах других и переносить эти примеры на собственную жизнь. И эти маленькие примеры меняют пространство вокруг нас.

Если бы мне было лет на 30 меньше, я был бы более категоричен, у меня были бы амбиции, а сейчас я уже не подвержен «медным трубам». Потому что, когда понимаешь, что делаешь не для себя, а для других, это помогает.

— А если будут ругать, говорить о вас плохо, как вы к этому отнесётесь?

— Ничего страшного, значит, есть за что. Люди несовершенны. Даже если возникает проблемная ситуация, нужно тащить свою веру, пытаться мирно решить ситуацию. Словесная перепалка через СМИ не поможет найти общий язык, а только помешает наладить отношения, как в сфере профессиональной деятельности, так и в жизни. Как только начинаешь считать себя абсолютно правым, взаимопонимание уходит.

Если сложилась ситуация, в которой ты косвенно оказался виновным, или тебя решили обвинить, как минимум, эту ситуацию не надо доводить до более серьёзного конфликта. Но мы люди, и чаще всего у нас в голове свой адвокат, поэтому мы не хотим слушать другое мнение.

— Вы верующий человек?

— Я верую. Есть люди более воцерковленные, я не каждое воскресенье хожу в Храм, но при этом мне это не мешает в душе оставаться верующим человеком. Господь спросит с каждого, что он сделал в жизни. Не важно, как ты выглядишь перед людьми, важно, как ты выглядишь перед Господом. Хотя перед людьми тоже важно.

— Как ваши родственники, родные относятся к вашей деятельности?

— По-разному. Жена до сих пор считает, что я занимаюсь не тем делом. Но её отношение стало меняться, когда она увидела реальные результаты деятельности. Это сложный процесс. Люди способны меняться, когда видят хорошие поступки других людей.

— Чем вы занимались до создания фонда?

— Я занимался предпринимательством и общественной деятельностью, у меня была маленькая туристическая фирма, специализирующаяся на «арт-туризме». Это событийные, специализированные туры.

Занимался спецпроектами «Единой России» по ЦАО Москвы, делал акции. Потом занимался выставочными проектами, сделал несколько выставок, в Царицыно — «Марлен Дитрих. История звезды». Во Франции — по Льву Толстому «Война и мир». Затем занимался межмузейными коммуникациями и выставочными проектами среди музеев, это было интересно.

Беседовала Елена Юферева